[1]
В столице набирает популярность аналог хрестоматийных постоялых дворов.
Хостелами на Западе называют общежития для временного пребывания без особых удобств. Теперь они появились и у нас. В одном из них, убедившись еще раз в том, что умом Россию не понять, провел ночь наш корреспондент.
Каких бы ужасов ни насочинял Запад про Россию, ее каждый год захлестывает волна интуристов. Их не пугают ни наши расстояния, ни дикость нравов, ни отсутствие мало-мальского комфорта. Задыхаясь от счастья, они готовы пить водку на морозе, жарить одну на всех яичницу и вдесятером ночевать в одной комнате коммунальной квартиры. Благо такой сервис сегодня мы вполне можем предоставить.
КОММУНАЛЬНЫЙ РАЙ
«Гостиница на Лубянке, исторический центр Москвы, 700 рублей в сутки». «Апартаменты на Китай-городе, с видом на Кремль, сутки за 600 рублей»…
Арендаторы московского жилья только ухмыльнутся, увидев в интернете подобные предложения: «Ну-ну ищите дураков». Уж им-то известны центровые цены. Недвижимость в Омске, Самаре или Казани может и получится снять по таким ценам, но вот Москва — город очень дорогой. И все же это чистая правда. Пять лет назад в одном из самых дорогих городов мира появились первые хостелы. Тогда их было всего два, сейчас — почти пятьдесят. На днях открыли большущий хостел на Аминьевском шоссе. Приспособили под него бывшее общежитие.
Улица Маросейка — одна из самых дорогих улиц столицы, расписная, как пасхальное яичко, — в ней вся Москва. Бутики, кафешки, старинные дома с огромными окнами. Даже не верится, что в такой исторический дом можно запросто зайти. А мы заходим. Тут, в Малом Златоустинском переулке, и располагается один из первых в Москве хостелов.
Лестничный пролет в подъезде — уже экскурсия. На старых широких дверях квартир по нескольку звонков. Бывшая коммуналка. Такого иностранец в своей Европе точно не увидит. И не сразу поймет: как на одной из самых дорогих улиц самого дорогого города земли до сих пор продолжают жить люди с общим туалетом?
КЛУБ ИНОСТРАННОЙ ДРУЖБЫ
Огромный коридор. Шесть комнат. Тот, кто строил коммунизм, здесь бы испытал чувство выполненного долга. В общем коридоре — общий телефон и интернет, а на всю стену — плакаты советского агитпропа: «Строить прочно — сдавать досрочно», «Хозяйствуй умело!». Во всех шести комнатах на плотно стоящих двухъярусных кроватях мирно посапывают постояльцы, сплошь иностранные. В самой маломестной комнате хостела ночуют 6 человек, в самой большой — 10. В последний раз такое корреспонденты «МН» видели в столичной ночлежке для бездомных. Правда, без евроремонта. А на кухне кипит жизнь из забытой студенческой общаги! Не умолкает многоголосый спор: разноязычная компания пьет пиво, закусывая банальной яичницей, радуясь общению и совсем не нуждаясь ни в устрицах, ни в «мраморном» мясе, ни в других благах загнивающего капитализма!
— В общении все дело, — уверен один из основателей хостела Михаил Нуриджанов. — Да, хостелы привлекают людей дешевизной, но главное все же не это. Вы не поверите, но у нас помимо студентов часто останавливаются совсем небедные люди, которые вполне могли бы себе позволить гостиницу.
Во всем мире хостелы — это нечто вроде клубов для непосед. Тут запросто знакомятся и общаются по многу лет, ездят друг к другу в гости в разные страны, переписываются и даже женятся! Оказывается, ничто не способствует дружбе и любви лучше спального соседства на двухъярусных кроватях и ужина, во время которого краюшка хлеба делится пополам.
СТРАНА ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Кстати, про ужин. Мы тоже садимся за стол, где представлена своеобразная гастрономическая карта мира. Пельмени, суши, пицца. Готовить и угощать друг друга — тоже добрая традиция хостела. О чем говорят, понимаем не сразу. Функции переводчика берет на себя администратор Катя. Девушка работает тут третий год и благодаря постоянному нахождению в иноязыкой среде свободно говорит на английском, итальянском, французском. Вот, кстати, и он сам — француз.
— Я в Москве третий раз, предпочитаю хостел гостинице. Нигде больше так не прочувствовать главного — атмосферы. Самое ценное в России — ощущение драйва, — рассуждает молоденький француз Николя.
Вид у иностранца замечательный: воспетые еще Пушкиным периода моды на Францию «кудри черные до плеч» обрамляют походную жилетку с множеством карманов, в одном из которых — фляжка водки. Говорит, в холодное время без нее никуда. Хотя, кто знает, может быть, именно ее и не хватило замерзшему в наших краях Наполеону, чтобы покорить Россию. А вот Николя удалось.
— Еще обмен впечатлениями, приключения, — восторженно продолжает француз. — В прошлый раз из Москвы я уехал не во Францию, а в Томск. Потом побывал в Иркутске, Новосибирске. Просто познакомился тут с местными ребятами и махнул с ними. Жил у них в гостях, видел Байкал, поймал настоящего омуля!
В хостеле можно услышать множество сюжетов о том, как человек, приехавший в столицу на экскурсию, заблудился, устроился на работу, женился и уехал в глубь нашей страны. Рассказывают про испанца, который, впервые попробовав водки, ушел из хостела в домашних тапочках и всю ночь пугал жестикуляцией милиционеров. Про педантичного и досконального японского менеджера, который встретил тут, в хостеле, девушку из Белоруссии и влюбился так, что стал петь во сне русские романсы, а потом вместе с любимой снял квартиру в хрущевке на окраине Москвы. И про англичанина, которому высылали всем хостелом в Лондон преогромный забытый чемодан. «Ребята, простите, встретил такую отличную компанию! Решили ехать в Питер, а потом в Финляндию. Ну и поехали!» — оправдывался потом по телефону житель туманного Альбиона. Отуманенный Россией настолько, что, уезжая в Финляндию, он совсем забыл: виза в Россию у него была лишь на однократный въезд.
ДИКИЕ ТАКСИСТЫ И СТРАЖИ ПОРЯДКА
— Вернусь в Москву обязательно! — говорит белозубый американец Джеймс. — И жить буду только в хостеле. Теснота не пугает. Да, однажды не нашел свою еду в холодильнике. Ну еще было — упал со второй полки, забыл, что сплю наверху. Ну и что! Зато потом смеялись полночи. Так ведь за этим в Россию и едем — за хорошим настроением, за адреналином.
Общаясь с иностранцами, мы много нового узнали и о себе.
— Вот почитай, — смеется Джеймс, — так и я все себе представлял. Пока сюда не доехал.
Беру из его рук аккуратно сложенную бумажку на русском. Читаю заголовок — «Русская семья в представлении американцев». И дальше:
— Дорогая, я дома!
— Почему так поздно?
— По дороге медведь ногу вывихнул — пришлось водкой отпаивать.
— Садитесь все! Давайте выпьем водки.
— Мам, я пойду поиграю с медведем.
— Ладно, иди погуляй, сынок, и не забудь написать вечером отчет в КГБ! А по пути домой не забудь купить водки — она заканчивается.
— Дорогая, что-то жарко. Выключи, пожалуйста, атомный реактор.
— Сейчас водку допью и выключу, а ты пока сыграй на балалайке.
Джеймс сворачивает эту глуповатую шутку времен холодной войны и убирает бумажку в паспорт.
— Ну и что? — спрашиваю. — Похоже на правду?
— Нет, дикие тут только таксисты и полиция. В первый приезд я тут заблудился на Китай-городе, так меня таксист за тысячу рублей за угол довез. А полицейские хотели меня забрать в участок за то, что я решил выпить пива в сквере, но потом взяли тысячу рублей и ушли. Ну и цены в магазинах удивляют, у нас в Нью-Йорке дешевле. Про гостиницы не говорю. Самый дешевый номер — сто долларов. Я на эти деньги лучше еще в два русских города съезжу…
У хостелов в Москве, похоже, большое будущее. Городские власти не первый год обещают, но почему-то не строят дешевые «постоялые дома». По официальным данным, недорогих гостиниц сегодня в городе 273 штуки. (Хотя что значит недорогих? Минимальная стоимость номера — около трех тысяч рублей. Недорого?) Дело, видимо, сдвинется с мертвой точки, когда «вылечат всех медведей, выключат атомный реактор и сыграют на балалайке».