Наука и политика: Зачем чиновнику степень

Опубликовано в Субботу, 5-го Марта, 2011.
Вы можете следить за любыми ответами на эту запись через RSS 2.0 ленту и оставлять свои комментарии в конце статьи.
Теги: Карл-Теодор цу Гуттенберг
Рубрика: Моя газета > Новости > Политика > Наука и политика: Зачем чиновнику степень

Карл-Теодор цу Гуттенберг

В Германии скандал, связанный с делом уличенного в плагиате министра обороны Карла-Теодора цу Гуттенберга, достиг высшей точки и вслед за тем разрешился: министр подал в отставку. Многие страницы его докторской диссертации по юриспруденции оказались лишенными необходимых кавычек и ссылок на авторов. 23 февраля университет в Байройте, где глава военного ведомства в 2006 г. с отличием защитил свою диссертацию, принял решение о лишении министра докторской степени за нарушение научных стандартов.

Этим, однако, дело не кончилось. Оппозиция заговорила о том, что за лишением степени должна последовать отставка с поста федерального министра. Цу Гуттенберг был вынужден давать объяснения бундестагу в рамках «актуального часа», проведенного по требованию оппозиции. Признав, что некоторые части его работы противоречат кодексу научной этики, министр тем не менее исключал возможность своего ухода в отставку по этой причине. Федеральный канцлер Ангела Меркель поддержала цу Гуттенберга, подчеркнув, что для нее основным индикатором служит качество работы цу Гуттенберга на посту министра, а с этим дело обстоит отменно. Однако доверие Меркель не пересилило нарастающего недоверия общественности, и министру пришлось совершить «самый болезненный шаг» в своей жизни.

Скандал получился мощный — с привлечением многих сторон: помимо упомянутых в него активно вовлечены и научные круги. История, очевидно, не приобрела бы такого размаха, если бы цу Гуттенберг не был самым популярным политиком в Германии, без преувеличения звездой немецкой политики. Скандал с диссертацией стоил ему «самого дорогого» — кредита доверия, а с ним и политической карьеры. Получается, что написание и защита докторской диссертации — дело хоть и привлекательное, но и чрезвычайно рискованное. Защита диссертации оказалась фатальной ошибкой многообещающего политика.

Знакомство с этой разворачивавшейся на наших глазах историей создает естественный соблазн, закричав: «Доколе?!», еще раз заклеймить и плагиат, и попавшегося на нем политика. Или подивиться тому, какие политические бури вызывает в Германии обыденная, в сущности, история. Или слегка позлорадствовать. Или, наконец, проводя параллели с Россией, развести руками: раз уж подобное происходит в Германии, то чего, собственно, ожидать от нашей страны?

Однако возможно поставить другие вопросы. Зачем вообще чиновникам и политикам нужны ученые степени? Если предположить, что все диссертационные исследования написаны и защищены «по правилам», то что же движет чиновниками в научном поиске, когда они отрывают у себя редкие, по-видимому вечерние и ночные, часы досуга? И в таком режиме — не один год. Зачем чиновникам многолетний избыточный труд? Ведь, случись что, ученая степень не спасет ни от выговора, ни от отставки, наличие же ее может, как мы видим на печальном примере, спровоцировать скандал и утрату доверия.

Здесь возникает некоторый простор для выдвижения гипотез. Или этот труд все же не избыточный, или ожидаемые от получения научных степеней дивиденды настолько высоки, что овчинка стоит выделки, или же верными в какой-то степени являются оба предположения?

В России массовый поход госслужащих и политиков — и федеральных, и региональных — в науку можно считать уже давно оформившейся тенденцией. Процесс начался в 90-е гг., чтобы еще более активно развиться в 2000-е. Вообще развитие идет, без преувеличений, по экспоненте. И этот размах заставляет даже слегка содрогнуться. Уже сам этот размах скажет нам о том, что вхождение в науку, очевидно, не представляет собой чрезмерно сложной задачи, она вполне посильна для очень многих.

Об этом много писали: так, было уже неоднократно показано, что, например, период губернаторства — это идеальное время для научной карьеры, период ее расцвета. Однако, как правило, ограничиваются указанием на масштаб происходящего. И того, насколько велики расценки за диссертацию «под ключ».

Интереснее, по-моему, мотивации и последствия. Обладание кандидатскими и докторскими степенями не приносит, очевидно, значимых материальных выгод, не уберегает от «рисков профессии», однако должно же оно сопровождаться получением каких-то дивидендов, иначе эти инициативы вообще не имеют смысла. Попробуем их суммировать. Во-первых, диссертации нужны для самоутверждения и подкрепления имиджа: информация о наличии ученой степени весьма солидно выглядит на визитной карточке как приложение к государственной должности. Во-вторых, обладание степенью означает признание принадлежности к определенному кругу, причем не к научному, а в силу широчайшего распространения практики к кругу своему, профессиональному. Наконец, чрезвычайно мобилизующее действие оказывает заразительность примера.

Обратим внимание и на то, что с получением диплома кандидата и тем более доктора наук «вклад в науку», как правило, сходит на нет. Так что написание и защита диссертации — это пусть растянутое во времени, но все-таки разовое мероприятие. И дивиденды, ожидаемые от этого мероприятия, планируются именно для карьеры политической.

Если бы, скажем, качество государственного управления находилось хоть в какой-то позитивной зависимости от пропорции остепененных чиновников на федеральном и региональном уровнях, то плоды эти при столь стремительном росте пропорции проглядеть было бы невозможно. И процесс экономической модернизации был бы не только в проектах. И инновационное развитие в России шло бы полным ходом. Поэтому приходится постановить следующее: с точки зрения качества управления отечеством и реализации национальных приоритетов развития эти «походы в науку» не значат ровным счетом ничего (или почти ничего), однако сказанное не означает, что процесс вовсе не имеет значимых последствий. Имеет. И одно из них затрагивает российскую высшую школу.

Можно утверждать, что получение научных степеней служит и еще одной цели — это своего рода подушка безопасности, или тихая гавань, где чиновник или политик может (временно) отдохнуть от треволнений государственной службы или политической деятельности. Тихой гаванью выступают университеты, где сегодня бывшие чиновники и политики обучают студентов. И здесь дипломы о присуждении степеней, конечно, крайне уместны. Однако если реакция научного сообщества ранее — когда диссертации защищались — была снисходительной, в целом добродушной, а часто иронической, поскольку защищавшиеся находились вне научного круга, то теперь они в этот круг вошли и их степеням формально такая же цена и такое же признание, как и степеням ученых «по профессии». Проблему создает то, что эти степени начинают вторую жизнь, уже автоматически рассматриваясь как подлинные, имеющие реальный вес и дающие обладателю права.

Ученые степени дают формальное право претендовать на замещение должностей профессоров и доцентов, на включение в состав диссертационных советов по защитам кандидатских и докторских диссертаций. А это, в свою очередь, означает, что остепененные чиновники и политики начинают влиять на соблюдение образовательных и научных стандартов. Обратим внимание: чиновники и политики идут, как правило, не в научно-исследовательские институты, где квалификацию надо все-таки хоть как-то подтверждать, но в вузы, где подобные подтверждения часто просто необязательны.

Возвращаясь к делу цу Гуттенберга: случившееся, по словам представителей научного сообщества Германии, подрывает доверие к науке, наносит очевидный вред самой репутации исследовательской деятельности — как в национальном, так и в международном масштабе. Немецкие ученые и аспиранты собрали более 50 000 подписей под открытым письмом к канцлеру Меркель. Основной пафос письма заключается в том, что невозможно требовать научной чистоплотности и порядочности от студентов, если научная честность самих преподавателей ставится под вопрос.

Контролировать соблюдение научных и образовательных стандартов может только само научное сообщество, никакое ужесточение требований со стороны ВАК или Министерства образования не способно коренным образом изменить ситуацию. Может быть, сигнал из Германии послужит для российского научного сообщества как предостережением относительно проникновения «остепененных» в науку и высшее образование, так и примером того, какие возможности дают коллективные действия?