По причине невыполнения супружеских обязанностей

Опубликовано в Вторник, 15-го Октября, 2013.
Вы можете следить за любыми ответами на эту запись через RSS 2.0 ленту и оставлять свои комментарии в конце статьи.
Теги: Зигмунд Фрейд / Секс / Супружеские обязанности
Рубрика: Моя газета > Образ жизни > Семья > По причине невыполнения супружеских обязанностей

Когда ранним утром, втиснувшись в автобус, что движется по Москве, попадаешь в женскую перебранку, понимаешь: что-то не так было ночью у этих женщин, готовых оторвать голову (?) то ли мужчине, не уступившему место или не передавшему «на пробой» талончик, то ли друг дружке. Откуда в этих милых дамах с утра столько накопившейся агрессивности и нерастраченной энергии?

Когда вечером того же дня смотришь на усталых, еле ноги волочащих домой да еще поддатых мужиков, становится ясно: и завтра утром женщины опять будут злые до чертиков.

Недавно на российские киноэкраны вышла старая комедия с по-прежнему завлекательным названием «То, что вы хотели узнать о сексе, но боялись спросить». Речь не о падении рождаемости, не о растущем количестве абортов. Речь о физическом истощении населения России, приводящем к невозможности отправления самых что ни на есть естественных потребностей. И о безумном «рыночном» извращении самих этих потребностей.

Когда-то в начале прошлого века отец психоанализа Зигмунд Фрейд высказал мрачный прогноз в отношении будущего «одной цивилизации». Речь шла о том, что в человеке не так уж много источников жизненной энергии: это те самые естественные потребности — в первую очередь, сексуальные. Цивилизация же, развиваясь, требует направлять все больше энергии на «неестественные» дела — на работу, политику, общественные отношения. Старик Фрейд предсказывал в будущем такое сверхцивилизованное развитие, при котором общество рано или поздно целиком отнимет у человека его естественную энергию. Тогда возникнет суперцивилизация импотентов, которая вымрет сама собой — просто за отсутствием физических сил на продолжение рода.

Грустно, но, похоже, что Фрейд писал в аккурат о пореформенной России. Стремление войти в цивилизованное сообщество оборачивается для большинства русских таким надрывом, что войти-то, может, они и войдут, да кому это будет нужно? На каждые роды в Москве сегодня приходится по два аборта. Но еще страшнее то, что родов-то этих на каждый брак уже меньше единицы. Все меньше удовлетворенности, все больше проблем. На финише брежневского развитого социализма легко жилось гинекологам: большинство беременных женщин абсолютно точно знали день зачатия. «Суббота, доктор», — саркастически отвечали они на интимные вопросы. Сегодня, к сожалению, и этот традиционный «сексуальный день» оказывается занятым у россиян совсем другими делами.

Не о нищенской да еще задерживаемой зарплате речь. Не о необходимости подрабатывать. Даже не о развале той сети хоть каких никаких бытовых услуг (прачечные, химчистки), которая экономила хоть какое-то время и облегчала жизнь. Скажем о главном: львиная доля нагрузки борьбы за выживание легла на мужчин. И потому, по данным статистики, продолжительность их жизни ныне на 8-10 лет меньше женской. Не говоря уж о том, что у мужчин намного быстрее идут процессы истощения и физического старения. Сегодня уже в 25-30 лет он норовит побыстрее свернуться калачиком и — носом к стенке. Даже профессиональные проститутки, все умеющие и знающие, объявляют свою таксу на один половой акт. Знают, что второго не скоро дождешься — только время зря потеряешь.

Проблема состоит в том, что худо-бедно, но предшествующие десятилетия русской жизни установили определенный баланс расходования времени и физических сил. Столько-то (8 часов) — на службу, столько-то — на еду, столько-то — на сон плюс еще хотя бы часок на те самые дела. Начиная с 1990 года, для целого ряда слоев населения интенсивность жизни стала резко нарастать, а с 2000 года это коснулось уже практически всего населения. Те слои, которые начали было успешно адаптироваться к рынку, платят за это огромными физическими и нервными нагрузками. Семьи новых бизнесменов и предпринимателей не выдержали первыми — по статистике, именно здесь сейчас наибольший процент разводов по Причине «невыполнения супружеских обязанностей». Богатые, как известно, тоже плачут — особенно по ночам.

Но и бедным по ночам не слаще — поиски приработка и ежедневные нервотрепки отнимают и время, и силы. «А по ночам, — с черным юмором делилась одна недавно вышедшая замуж студентка, — мы считаем, как дожить до стипендии». Добавьте к этому уменьшившееся количество и качество питания — и многое станет совсем понятным. Условия жизни, уже хронически давящие на психику, порождают то, что психологи называют состоянием утраты желаний — это когда попросту ничего не хочется. Хочется лишь выспаться, потому что завтра — «снова в бой» за ту самую демократию и выживание в рыночных условиях.

За все в жизни приходится платить. И прежде всего здоровьем. Беда России не в дагестанской холере и не в случаях чумы. Это беда психосексуального истощения. И если раньше при опросах женщин мужчина, который «хочет, но не может», с жалостью определялся как импотент, а тот, который «может, но не хочет», — со злостью как «сволочь», то теперь ситуация изменилась. Появился третий тип: «и не хочет, и не может». Причем как среди мужчин, так и среди женщин. Его не жалеют, на него не злятся — его приходиться принимать, потому что от него никуда не денешься. Таких все больше.

По данным целого ряда специальных исследований, популярность Б.Ельцина в 1990 — 1991 годах, особенно у женщин, во многом базировалась на проекции на него неудовлетворенных то ли брежневским тоталитаризмом, то ли уже горбачевской перестройкой сексуальных потребностей. «У России — женское начало» — многократно слышали в те годы. В России, дескать, «здоровый мужик, который овладеет ею, — то, что нам надо». Так истерически, с пеной у рта агитировали многие радикал-демократки.

Но прошло время. Выяснилось, что хотя «старый конь борозды не портит», но и глубоко, как известно, не пашет. Потому и пришелся к женскому двору молодой, горячий, с надрывом Владимир Владимирович. Однако и тут время идет, а завершение никак не достигается.

Серьезнейший вопрос заключается в тотальной неудовлетворенности населения политической жизнью вообще. Падают рейтинги лидеров, уменьшается процент тех, кто собирается ходить на выборы. Люди перестают интересоваться проблемами общества. Каждый уходит, экономя внутренние силы, в свою норку.

Распад политической и вообще социальной жизни, постепенное умирание энергетического начала в человеке пугает своей безысходностью.

Вторая возможность, к сожалению, не лучше. Угнетенные, нереализуемые потребности будут накапливаться и где-нибудь прорвутся на волю. Используя медицинскую терминологию, «сперматоксикоз» чреват тем, что потребности бьют в голову и голова начинает кружиться. У одних возникает навязчивое стремление овладеть другими, у других — кому-нибудь отдаться.

С точки зрения психоанализа психосексуальная энергия («энергия полового чувства»), придавленная социально-экономическими условиями и политическим прессингом «верхов» населения, способна получить самый неожиданный выход. От беспросветного отчаяния, толкающего к самоубийству, до взрыва неконтролируемых страстей, с одинаковым успехом могущих вылиться и в уголовные формы (бандитские «разборки»), и в политические (терроризм и захват власти оголтелыми экстремистами). Уголовщина и политика могут и соединяться. Вот тогда массовый катарсис-оргазм типа того, от которого взревела Германия после прихода к власти Гитлера и его сексапильных, подчеркнуто мужественных «белокурых бестий» в весьма эротичных кожаных эсэсовских шинелях (от которых, между прочим, недалеки кожанки русских комиссаров и униформа иных нынешних патриотических организаций). Тогда — появление очередного любвеобильного «отца нации» со всеми вытекающими последствиями.

Именно так может выглядеть давно ожидаемый многими социальный взрыв в своей сексполитической форме. Эмоциональные призывы такого рода сильнее любой интеллектуальной идеологии. Зря, что ли, молодой Энгельс после многочисленных контактов с работницами принадлежавшей ему ткацкой фабрики убежденно рассуждал об общности жен при коммунизме? И тогда многим это нравилось. Жалел только потом автор идеи, что подправил его многодетный Маркс. Хотя и защитил от «Союза коммунистов» при разборке персонального дела, связанного с «аморалкой» Энгельса.

В России все не как у людей. Привыкли к мысли о том, что «секса у нас нет», и даже реализовали ее в жизни.

Эротика на телеэкране, отнимающая остатки психосексуальной энергии у зрителя, — патологическое замещение естественного акта.

Вытеснение гомосексуалистами обоего вида остальных, нормальных людей — уродливое отражение западного признания прав этих людей на свой особый секс, ставшее возможным только в результате признания откровенной болезненности этого дела. Ну не преследовать же больных людей?

Вспышка всех возможных венерических заболеваний — болезненное следствие попыток возместить недостаток качества избытком количества случайных половых связей. Мир уже давно понял, что «лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным».

Рост насильственных преступлений, связанных с сексуальными проблемами, — отражение совершенно извращенного отношения к половой жизни. При предельной легкости и доступности таких контактов ныне насилие — показатель откровенно болезненного к ним отношения. Увеличение числа сексуальных маньяков и маньячек — признак нездоровой озабоченности общества, парадокс гиперсексуальности отдельных импотентов.

70 процентов старшеклассниц, по данным опросов, мечтающих стать валютными проститутками, — патологическая компенсация убожества экономики и атрофии всех нормальных ценностей и идеалов. Причем не только духовных, но и физических.

Торговля своим телом, к сожалению, подчас единственное, что составляет реформы для все большего количества как закоренелых «совков», так и для подрастающих поколений. Примеров много. Количество может перейти в качество, особенно когда извращенцев все больше, а нормальных мужчин и женщин все меньше.

Помимо социальных и политических опасностей есть еще одна — возможно, главная — психологическая опасность. Она в нарастающей вероятности разрушения психики населения России на ее самом глубинном, психобиологическом уровне. Россия стоит на пороге массового разрушения того, что ученые называют психосексуальной биологической идентификацией: ощущения того, что есть нормальный мужчина и что есть нормальная женщина. В конечном счете, это два природных «класса» в любом обществе. В России же идет процесс деклассирования уже на этом уровне. Окончательный распад этих природных ощущений будет означать конец еще одной цивилизации, ее полную деградацию — до абсурда и противоестественности.

При всей сложности и драматизме происходящих в России процессов главный вывод достаточно прост. В погоне за политическими, экономическими, социальными и всякими прочими реформами тут забыли не о далеких западных «правах человека», а о его самых что ни на есть близких естественных потребностях. Нарушили биологический баланс распределения времени и физиологических ресурсов людей. В итоге получили массированную деформацию всего и вся. Прежде всего — психики населения.