О юзерах, джобберах и бизнес-ланчах

Опубликовано в Субботу, 3-го Декабря, 2011.
Вы можете следить за любыми ответами на эту запись через RSS 2.0 ленту и оставлять свои комментарии в конце статьи.
Теги: Неологизмы / Новые слова / Речь / Язык
Рубрика: Моя газета > Образ жизни > Образование > О юзерах, джобберах и бизнес-ланчах

Мы не успели это осознать, как в России уже выросло целое поколение подростков, которое не помнит себя без компьютера - и эти дети выигрывают чемпионаты по компьютерным играм

Не слова изменяют язык, а как раз наоборот

«Хотел тут в чате посидеть, только приконнектился, зашел на сайт — и трафик-то неплохой, — так комп глючит, и коннект накрывается.., То ли провайдера менять, то ли драйвера новые ставить», — парнишка вздыхает, а его собеседник сочувственно кивает и поддерживает беседу о винде, ламерах, сидюшниках и флопоглотах.

Еще недавно большинство из нас, даже владеющих английским гораздо лучше этих подростков, не поняли бы в такой беседе ровным счетом ничего. Однако по мере распространения компьютерной грамотности «английский» компьютерный слэнг все прочнее входит в нашу речь. Мы ловко кликаем мышкой по файлам, пишем научные статьи в ворде и носим их с собой на флешках, ругаем хакеров и плохих провайдеров, — словом, ощущаем себя волне достойными юзерами. И нас уже не раздражают новые слова — а как же иначе называть эти вещи?

По данным Британского совета, в настоящее время английский язык в России изучают 85% российских учащихся. Мы все живем в эпоху неограниченного притока англоязычных заимствований в русский язык. Слова заимствуются с удивительной легкостью, и нет такой сферы, где бы их не прибавилось. Вас интересует политика? Саммит, брифинг, рейтинг, импичмент. Спорт? Виндсерфинг, фристайл, тренинг, допинг-контроль. Музыка? Хит, сингл, плейер, ремикс, трэш, хард-рок. Бизнес? Маркетинг, менеджмент, контроллинг, мониторинг. Да еще оффшоры, лизинги, джобберы и брокеры, и здесь уже можно услышать совсем другой непонятный разговор: «Наша холдинговая компания выдала чартер на хайринг по фьючерсному контракту не тому дилеру. Теперь нам грозит форфейтинг».

Положим, вы не пользуетесь компьютером, не интересуетесь политикой, не слушаете современную музыку и не занимаетесь бизнесом. Вы хотите просто поесть. В таком случае, в зависимости от толщины кошелька вы можете выбрать бизнес-ланч в ресторане, чизбургер и биг-мак в Макдональдсе или хот-дог и чипсы на улице, где вы оказываетесь среди супермаркетов и офисов фирм. Хотите развлечься? Пожалуйста — ток шоу, дог шоу, айс ревю, стар гэлэкси. Если и после этого английские слова вам не бросились в глаза, взгляните на рекламу: вам предложат «раму виталити», «либресс инвизибл», «энерджайзер», «лип финити» и «нивеа хеа кеа». Непривычное к английскому языку русское ухо с трудом выдерживает такой винегрет, а привычное — просто вянет. Пытка для ушей довершается пыткой для глаз: вам предлагается шопинг!

Наслушавшись и насмотревшись такого языкового ужаса, вполне естественно задать себе вопрос: а не рухнет ли родной язык под тяжестью всех этих заимствований? Не выставить ли какой-нибудь барьер, не ввести ли цензуру? Куда смотрят политики и ученые?

Куда смотрят политики, язык которых мы уже цитировали, понятно. Что же касается ученых, то их язык подвержен заимствованиям, пожалуй, еще больше. Чего стоит, например, такое «русское» предложение: Структурирование проблемы есть процесс генерирования и тестирования альтернативных концептуализаций проблемной ситуации. Ровно два слова здесь русские: есть и и. Может быть, виноваты во всем ленивые переводчики, которые наполняют наш язык инородными словами?

Прежде чем клеймить переводчиков, попробуйте сами заменить на чисто русские такие слова как ситуация, проблема или процесс. Разумеется, к этим словам мы давно привыкли, и нам не придет в голову их переводить, равно как и другие «родные» слова, такие как митинг, джинсы, калькулятор, свитер или футбол. Нас не раздражает боксер в нокауте или крекер с джемом. Мы уже привыкли к файлам и сайтам, и вряд ли сможем перевести на русский слова импичмент, хакер или менеджмент. Они прочно вошли в нашу жизнь вместе с теми новыми явлениями, которые они обозначают и которые кто-то успел назвать до нас.

Конечно, жаль, что мы оказались не первыми. Нам многое приходится сейчас заимствовать, перенимать, переводить. Переводить на русский язык и переводить в нашу действительность. Возможно, когда-нибудь наступит момент, когда мы начнем продуцировать новые понятия, и тогда уже русские слова будут заимствоваться на Запад, как когда-то слово спутник. И это время отнюдь не так безнадежно далеко, как может показаться. Процесс заимствования нового неизбежно сопровождается периодом усвоения и привыкания, затем это новое становится привычным и «родным», после чего это родное (уже без кавычек) начинает жить своей жизнью и развиваться самостоятельно. Вот тут-то и сказывается «мозговой потенциал»!

Самый яркий пример того, как новое становится родным, представляют все те же компьютерные технологии. Известно, что ни в одной другой области развитие не идет такими стремительными темпами, как здесь. Компьютер пятилетней давности — уже прадедушка, программы меняются с головокружительной скоростью, а сама скорость обработки информации растет не по дням, а по часам. Мы не успели это осознать, как в России уже выросло целое поколение подростков, которое не помнит себя без компьютера. И эти дети выигрывают чемпионат по компьютерным играм в Корее, обыкновенные русские мальчишки, каких много в любом городе. А к другому мальчику из провинциального городка уже спешат западные специалисты, поскольку он совершает прорыв в новых технологиях… Кто знает, в чьих руках окажется первенство в этой области через десяток лет? И кто будет давать названия новым вещам и понятиям?

Наконец, есть такие русские понятия, которые не перевести ни на один иностранный язык. Даже дипломированный преподаватель английского с курсов при Британском совете сказал мне однажды, желая показать, что знает, как живет наше общество: «Russian intelligentsia like to get together at their dachas».

Однако вернемся к проблемам языка. Так ли уж ломают его заимствования? И так ли уж бесконечно их число?

Не стоит бояться за чистоту языка: слова он выбирает себе сам. Это давняя история. Сейчас мало кто знает, что слово лошадь мы заняли у татар (русское — конь), а русское слово кофейня так и не смогло вытеснить французское кафе. Кстати, в английском языке французских слов великое множество, причем и пишутся они по-французски; тем не менее ни англичане, ни американцы на это не жалуются, а язык продолжает жить своей жизнью. Более того, именно английский стал международным языком, невзирая на то, что в нем самом — 70 процентов заимствованной лексики, которая копилась более тысячи лет!

Совсем недавние примеры в пользу заимствований говорят сами за себя. От какого слова легче образовать прилагательное — обществознание или социология? Неужели «обществознательный опрос» звучит лучше, чем социологический? А где теперь эта тяжеловесная аббревиатура — ЭВМ? Тот, кому кажется длинным компьютер, говорит просто комп. Между прочим, длина слова вовсе не повод его отбросить: фотоаппарат гораздо неудобнее камеры, но мы его даже не сокращаем!

И еще. Реалии приходят и уходят. Ушли в историю аэроплан, ридикюль, кашне, фокстрот и кеды. Уходит на наших глазах телеграф. Уйдут со временем кроссовки, хип-хоп и сидиром. Такова диалектика. А язык, как вечно юная красотка, будет примерять все новые слова. И вновь будет подгонять их под себя: ибо не слова изменяют язык, а как раз наоборот.

Ну разве это не по-русски: «Кто юзал мой логин?!»